14 московских школьников в мае этого года отправляются на мыс Челюскин в составе Большой арктической экспедиции. Почему московские подростки мечтают о Севере, как меняет край земли человека, а также о том, как попасть в Арктику, рассказал Матвей Шпаро — руководитель лаборатории путешествий Центра дополнительного образования Москвы.
– Матвей, расскажите, с чего начинался этот проект? Все ли удалось реализовать? Мечты, планы исполнились? Или проект существенно изменился?
– Все это началось в 2008 году, когда я вместе со своим напарником Борисом Смолиным полярной ночью шел к Северному полюсу. Мы шли 1000 км, (тогда еще никто так не ходил), это путешествие было уникальным, попало в Книгу рекордов Гиннеса, получило награды… В общем, прославляло нашу страну. Но оно было очень и очень сложным. Мы шли 86 дней и все это время о чем-то думали — можно сказать, находились в состоянии медитации. Вообще, когда ты все время занимаешься какой-то монотонной работой, нужно стараться свои мозги чем-то занимать. И можно нагружать их чем угодно — например, думать: как ты провел свой прошлый день рождения? А позапрошлый? Я вот так дошел до пяти лет. Это некое состояние обдумывания, погружения в себя, но при этом погружение в Арктику, во льды. И вот когда мы уже все свое обдумали, нужно было найти новую тему «на подумать»! И мы решили, что было бы здорово придумать хороший российский проект, который покажет школьникам, что же такое Арктика и Северный полюс. Потому что для меня, например, слово «полюс» — это что-то очень похожее на цель. Как есть, скажем, знак «равно», а есть «тождественно». Они очень похожи, разница в одной черточке. Так же и для меня «полюс» и «цель» практически синонимы.
Один из великих полярных исследователей писал: «У каждого должен быть свой полюс». Вот так же у каждого в жизни должна быть своя цель. Поэтому, когда мы говорим о Северном полюсе, можно говорить о конкретной точке, а можно о некой глобальной истории каждого конкретного человека.
Так и у каждого школьника тоже должен быть свой полюс. Иногда этот полюс является реальным Северным. И если найти этих самых школьников, у которых полюс жизненный и полюс Северный совпадают, создать условия, в которых они достигнут, казалось бы, невероятной точки, — мало того, что они поверят в себя, в свои достижения, а еще и смогут передать эту веру тем, кто находится вокруг них. Вся эта история о том, что нужно мечтать и любые мечты могут сбываться.
Есть такая образная притча: ты кидаешь камень в воду, и от него идут круги. Мы верим, что ребенок вернется обратно из экспедиции и от него идут положительные круги. Мечтать можно и нужно. Какая бы нереальная мечта ни была или ни казалась таковой, она может осуществиться!
Фото: Александра Карпова
– Сколько ребят за эти годы дошло с вами до Северного полюса?
– В этом году у нас должна была быть 13-я экспедиция — значит, 13 умножить на 7. Получается где-то 100 человек. Это очень много, потому что вообще на Северный полюс каждый год на лыжах доходит максимум 100 человек. Неважно, подготовленные, коммерческие группы или кто-то еще — их 100–200 человек в год. И так на протяжении двадцати лет. То есть, если мы перемножим 20 и 200, то всего 4000 человек во всем мире были на Северном полюсе. Из 7 миллиардов только четыре тысячи! Это ведь вообще ничто. И оказаться таким уникальным человеком — очень сильно. Я думаю, даже круче, чем подняться на Эверест, до него добирается больше.
– Сейчас в Большой арктической экспедиции участвуют только школьники Москвы?
– Да, раньше у нас были российские экспедиции — на протяжении первых семи лет, они назывались «Российская молодежная лыжная экспедиция на Северный полюс». В 2018 году началась история московских экспедиций — Большая арктическая экспедиция, БАЭ. Когда мы придумывали название, мы несколько параллелили эту историю с Великой северной экспедицией, которая 280 лет назад наносила на карту мира все северные и северо-восточные территории нашей огромной и прекрасной страны. Этой экспедицией руководил Витус Беринг — известный путешественник, командор, мореплаватель. Он собрал большое количество отрядов: один исследовал Таймыр, другой — Якутск, третий — Дальний Восток, кто-то отправился на Чукотку. Было собрано много людей, которые занимались топографией, изучали растения, животных. В составе экспедиции был, например, Георг Стеллер — первый европейский исследователь природы Камчатки. Благодаря ему свое название получила стеллерова корова.
В результате сегодня мы видим обилие следов Великой северной экспедиции. Особенно много их на современных картах. Например, море Лаптевых: братья Лаптевы были участниками экспедиции Витуса Беринга. Все знают такое замечательное место — мыс Челюскин, самая северная точка Евразии. Семен Челюскин тоже был участником экспедиции Витуса Беринга. Ну и так далее, можно много примеров приводить.
Когда мы только разрабатывали Большую арктическую экспедицию в Москве, среди московских школьников, мы думали, что замечательно бы сделать так, чтобы как можно больше ребят узнало об Арктике. С одной стороны, приобщились к нашему проекту, а с другой — чтобы поняли, что в России есть великий, трудный и очень важный для нашей страны регион — Арктика.
– Сколько человек принимает участие в Большой арктической экспедиции?
– Мы проводим разные мероприятия, и ребята, которые участвуют в них, получают дипломы о том, что они стали участниками БАЭ. Ежегодно во всех мероприятиях экспедиции, проходящих в Москве, принимают участие
20–30 тысяч человек. Дети разного возраста. Понятно, что в первую очередь это ученики старших классов, которые изучают географию, и именно у них есть реальная возможность попасть в экспедиционные отряды. Но и в детском саду есть ребята, которые рисуют каких-то белых медведей, еще что-то — они тоже становятся участниками Большой арктической экспедиции! Именно эти дети спустя 10 лет, может быть, вспомнят того самого белого медведя, которого они нарисовали, и решат: почему бы мне не отправиться в Арктику?
– В мае в экспедицию отправляются 14 московских школьников. Как их выбирали, кто эти дети?
– На данный момент мы еще не определили финальный состав всех участников двух отрядов. Один из них — спортивно-туристический, который пройдет на лыжах 100 км до мыса Челюскин, а второй отряд — научный, в котором семеро ребят будут заниматься сбором различных проб: снега, воды, наблюдением за погодой на самом мысе Челюскин. Там есть научная метеорологическая станция, и они будут помогать настоящим полярникам и метеорологам в их ежедневной работе.
Как отбирались эти ребята? Начиная с декабря во многих школах Москвы мы проводили «уроки от полярников». Рассказывали, что такое Арктика, как там люди живут, как они трудятся. Интересно, что вся эта история называется «Урок от полярника», и вели эти уроки не мои сотрудники, не педагоги дополнительного образования, а ребята, которые в предыдущие годы сами ходили на Северный полюс. Они знают, что такое Арктика, не потому, что они прочли замечательную книжку и посмотрели картинки, а потому, что они семь дней спали на этом льду, перепрыгивали через эти торосы, видели того самого белого медведя, который из этого тороса выходил, тюленя, который где-то всплывал и смотрел на них удивленно. Они все это сами видели. И, конечно, их рассказы живы и любопытны. Эта персонализация опыта интересна и полезна.
Потом Городской методический центр проводил Арктический диктант. Его писали все ребята, которые участвовали в «уроках от полярников»: сначала ты послушал, потом прошел диктант, получил свидетельство, попал в нашу базу БАЭ.
После этого было опубликовано положение, что, если участник Большой арктической экспедиции соответствует определенным критериям — например, ему от 15 до 17 лет, у него есть опыт хождения на лыжах… Пусть он не побеждал в соревнованиях, но принимал участие в массовом старте «Лыжня России». Главное — надеть лыжи и пробежать эти несколько километров и получить свидетельство или что-то еще, подтверждающее, что ты умеешь и можешь.
В общем, одно, другое, третье… еще ряд требований… В любом случае, если ты по всем этим параметрам подходишь, если ты написал хорошее и внятное эссе о том, почему ты хочешь отправиться в такое серьезное лыжное путешествие, то ты попадал во второй этап отбора, на котором мы формировали два отряда по 40 человек. Сорок ориентированных на науку и сорок — на спортивное лыжное путешествие. У групп были две разные программы подготовки, тренировки. За каждым отрядом были закреплены инструкторы, наблюдатели и кураторы. В результате через месяц отбора из этих детей было определено два отряда по 12 человек, которые и претендуют на то, чтобы войти в основной состав. Сейчас я нахожусь на этапе, когда должен вместе с другими членами жюри принять решение, кто же из этих ребят составит заветные семерки.
– Хорошая физическая подготовка — это обязательное условие?
– Да, в большей степени для того отряда, который пойдет на лыжах. Для ребят из научной группы такого условия не было, но там были другие моменты: ты должен представить какой-то научный проект, показать, насколько эта история важна для тебя, что это не пустое желание.
– Для того, чтобы называться полярником, обязательно нужно на лыжах идти на Северный полюс или можно на вертолете прилететь, галочку поставить, что побывал, селфи сделал — и все, полярник? Кто же все-таки такой вообще полярник?
– Это сложный вопрос. Есть звание «Почетный полярник» — как заслуженный артист, учитель. Какие-то ведомственные награды. В Министерстве транспорта есть награда «Почетный полярник». Таковым являюсь я. Но, в общем, это те ребята, которые провели одну-две или еще больше зимовок в Арктике и посвятили себя ее изучению. То есть, прилетев на Северный полюс на вертолете, ты точно не становишься почетным полярником. Конечно, ты «приобщаешься», в кавычках, к касте полярников. Ты можешь сказать, что я вот был на Северном полюсе, в далекой-далекой Арктике, на Крайнем Севере. Но почетный полярник — это немножко другая история.
– В ваших экспедиционных отрядах больше мальчиков или девочек? Как те и другие переживают сложности путешествия? Есть ли какие-то отличия?
– Отряды формируются по-разному. В одной экспедиции четыре мальчика и три девочки (в тех отрядах, которые шли на лыжах). Но было и так, что в двух экспедициях наоборот — четыре девочки, три мальчика. Девчонки, как и в любом другом сложном активном виде деятельности, более энергичны. Они чаще с улыбкой переносят тяготы бытия. Возможно, просто такие попадались. Я помню, что в одной из команд именно девочки придумали собственный слоган и говорили: Арктика — это огонь. Вместо каких-то молодежных слов: «круто», «зачетно». На улице минус сорок, а они говорят «огонь».
– А в итоге что? Когда ребята доходят до Северного полюса, мечту увидели, реализовали, несколько дней там прожили, какие потом реакции? Насколько мечта о полюсе совпала с их реальностью?
– Сложно сказать. Потому что полюс — некая абстракция. Ты приходишь на Северный полюс, у тебя есть прибор, как у нас в машинах, GPS. Вот он у тебя запищал и «говорит»: «Вот, ребят, вы на Северном полюсе». Но он издает звук буквально одну секунду. Через секунду уже ты не на Северном полюсе, потому что ты находишься на льдине, которая постоянно движется. Лед в Арктике постоянно дрейфует из-за приливов, отливов, ветра, который тянет эту льдину куда-то, течений, которые разворачивают все эти льдины. Миллионы тон льда постоянно движутся. Ты пришел на Северный полюс и буквально через минуту ты уже с него ушел. Даже не так: ты остался стоять на месте, но тебя подвинули с этой точки.
Не знаю, здорово это или нет, но это добавляет какой-то абстракции всему.
И я не знаю, связал ли кто-нибудь из ста детей, которые были на Северном полюсе, свою жизнь с Арктикой. Но я уверен, что у очень многих это путешествие было целенаправленным. Кто-то, возможно, стал педагогом, кто-то сотрудником МЧС, кто-то пошел в науку. Но у них есть этот багаж в виде большого достижения, которого нет ни у кого из окружающих его людей. Человек «держит» эту победу, и благодаря ей он растет дальше в жизни.
– А те, кто отправляются на Север, достаточно сильны духом? Бывают же случаи, когда ты мечтаешь, подготавливаешься, приезжаешь и понимаешь, что не можешь осуществить задуманное. Бывали ли такие случаи и что с ними делать?
– Мы очень тщательно подходим к вопросу выбора ребят. На первом этапе, конечно, играют роль физические кондиции: умеет ли человек ходить на лыжах, ходил ли он раньше в поход. Но когда ребят остается сорок человек и они отправляются в учебно-тренировочный поход по Карелии… В этом путешествии дети проходят обширное психологическое тестирование из двухсот–трехсот вопросов. Это стандартный тест, но он показывает все, что скрыто внутри человека, все его личностные особенности. Тест анализируют профессиональные психологи городского психолого-педагогического центра. Мы получаем «портреты», по ним и делаем выводы. Пока все было хорошо. С каждой лыжной группой, которая идет на Северный полюс и которая сейчас пойдет на мыс Челюскин, иду я сам. У меня за плечами — большой опыт различных арктических, командных, сложных путешествий. Я знаю, как правильно дозировать нагрузку и управлять командой, чтобы она достигла своей цели.
Важно, что всегда в голове у нас должна укладываться мысль, что мы все делаем вместе. Если кому-то становится плохо, то вся команда должна предпринять меры, чтобы исправить ситуацию. Вот такая изначальная постановка задачи мобилизует всех участников. Все сразу начинают понимать, что есть общая история. Для того, чтобы достичь общей цели, нужно свою историю немного придержать.
– То есть это хороший вызов для внутренней трансформации, ты можешь в процессе вырасти.
– Конечно. Возможности роста безграничны. У мня есть свой личный пример. Вот я хожу с московскими школьниками на Северный полюс. При этом у меня растет дочка, которая и учится хорошо, и ГТО отлично сдает, и на лыжах бегает, и в походы ходит, и Севером бредит, и папа бы вроде у нее почетный полярник. Ей исполнилось 16 лет, и она смогла претендовать на участие в Большой арктической экспедиции. Прошла все отборы. Но после учебно-тренировочных сборов мы столкнулись с пандемией — экспедиция не состоялась. В возрасте 17 лет она опять проходит все испытания, и опять та же самая пандемия, которая не дает нам проводить экспедицию. Всё. В 18 лет дочь не подходит для участия в этой экспедиции по возрасту. К сожалению. Это был жизненный урок. Она получила своей багаж, новый опыт, с которым она дальше будет жить.
– Чему вас научил Северный полюс?
– Философски, наверное, научил не бояться, правильно оценивать свои силы, верно планировать свою жизнь. Северный полюс — это путешествие высшей категории. Что может вообще дать такое сложное мероприятие? Умения: оценивать других людей, взаимодействовать с ними, принимать решения, планировать, коммуницировать, все, что может включать в себя социальная компетенция.
– Как ведут себя родители юных путешественников? Звонят ли? Пишут?
– Ну звонить особо некуда, хотя был один случай, когда разрешили позвонить с самого Северного полюса. Но моя позиция такова: если что-то плохое произойдет, родители будут знать первыми. Если нет информации — значит, это самая хорошая информация.
– Сам поход сложен. Как с точки зрения безопасности дети спят, едят и так далее?
– Начну чуть издалека. Мы путешествовали с Борисом полярной ночью на Северном полюсе: 86 дней вдвоем, абсолютная темнота, безумный холод. Нам не хватало человеческого общения, хоть мы хорошо ладим и общаемся друг с другом. Не было информации извне. Был ярко выражен информационный голод. И раз в две недели мы проводили прямые линии с читателями газет. Нам задавали вопросы, мы отвечали. И один из частых вопросов звучал так: «А как вы там ходите в туалет?»
— Хороший вопрос.
– Огромное количество людей ходит в Сибири, да и не только, в обычный деревянный холодный туалет. В городах живет все же меньше народа. Это история чуть-чуть и про безопасность.
Мы много чего делаем для того чтобы ее обеспечить. У нас есть огромный предыдущий опыт, который рассказывает, что может с нами произойти. Может прийти белый медведь, от него никуда не деться, и у нас есть ружье на этот случай. Есть специальная сигнализация вокруг лагеря, которая предупреждает о появлении чего-то. Мы думаем и знаем, как не обморозиться, как правильно составить рацион. Все базируется на большом опыте. Но никто не может гарантировать, что ничего не произойдет.
Мы понимаем какие риски у нас существуют, и мы пытаемся их минимизировать, как только можем.
Да, важен результат — все наши экспедиции доходили до финиша в полном составе.
– Пожелайте, пожалуйста, что-то тем школьникам, которые мечтают об Арктике и планируют попасть в экспедицию.
– Хочется, чтобы больше ребят прочитали «Два капитана». В этой книге есть абсолютно замечательные слова: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Я бы еще добавил слово «мечтать». Нужно мечтать. Это одна из таких компетенций, которая нужна нашим детям. Вне зависимости от возраста.
Фото из архива Матвея Шпаро
Больше новостей
