Неспокойное время Михаила Булгакова: Рассказываем о 5 важных произведениях писателя

Ровно 100 лет назад, в 1922 году, будущий выдающийся русский писатель Михаил Афанасьевич Булгаков начал писать свой первый роман — «Белая гвардия». Мы решили вспомнить пять знаковых произведений писателя и попробовать понять, о чем и как он размышлял в драматичные 1920-е и 1930-е годы. 

«Белая гвардия» 

Свой первый роман Булгаков писал в 1922–1924 годах. Работал над книгой он в основном по ночам, а днем, чтобы свести концы с концами, писал как журналист сразу для нескольких изданий. Одним из них, кстати, был «Гудок» — популярный в то время журнал, где рука об руку с писателем трудились и другие будущие классики: Валентин Катаев, Юрий Олеша, Илья Ильф и Евгений Петров.

Тема «Белой гвардии» могла бы, пожалуй, напугать молодого автора своим масштабом. Ведь Булгаков решился создать метафору крушения царской России и рассказать о незавидном месте мыслящего человека, закрученного тайфуном Революции и Гражданской войны. В фельетоне «Киев-город» (1923) Михаил Афанасьевич писал: «Когда небесный гром (ведь и небесному терпению есть предел) убьет всех до единого современных писателей и явится лет через 50 новый, настоящий Лев Толстой, будет создана изумительная книга о великих боях в Киеве». «Второго пришествия» Толстого, как мы знаем, Булгаков решил не дожидаться: действие «Белой гвардии» разворачивается именно в Киеве 1918–1919 годов, в самый разгар братоубийственной войны. Судя по цитате, писатель хорошо понимал всю серьезность задачи и вскоре как будто сам испугался своей смелости. Во время работы его постоянно терзали сомнения: роман казался ему то выдающимся, то откровенно слабым. Впрочем, пересиливать себя и действовать вопреки страху — хорошее правило. Булгаков так и поступил.

Пугающим был не только масштаб темы, но и ее трактовка. В период, когда власти требовали от культуры, в сущности, одного — пропаганды советской идеологии, молодой писатель создавал роман, в котором белогвардейцы не только не были ретроградами-угнетателями, но и казались куда симпатичнее большевиков. Одно из достоинств «Белой гвардии» — отсутствие карикатурности, свойственной большинству произведений о Революции тех лет. Булгаков талантливо ушел от глумления над идеологическими противниками.

После заключения Брестского мирного договора Киев не оказался под властью большевиков и вскоре стал убежищем для людей, не поддержавших Октябрьскую революцию. Со всей страны в город стекались противники новой власти — интеллигенты, деятели культуры, военные, сохранившие верность своим монархическим убеждениям. Здесь же формировалось сопротивление большевистскому режиму. Однако сам город не был хорошо защищенным «форпостом белой идеи» — в нем шла постоянная борьба за господство, а государственные перевороты стали будничным явлением. Литературный критик Полина Рыжова, размышляя о романе Булгакова, метко назвала киевские события тех лет «непрекращающейся войной без победителя».

В таких условиях оказался писатель, вернувшийся в Киев весной 1918-го. Так что «Белую гвардию» он создавал, опираясь на собственные воспоминания. В книге вообще много автобиографического. Прототипом главного героя, молодого врача Алексея Турбина, был сам Булгаков. Других персонажей он списывал со своей семьи и знакомых. А в доме на Андреевском спуске (в романе — на Алексеевском, где выживает интеллигентная семья Турбиных) прошли детство и юность писателя. Кстати, дом Турбиных — одна из центральных метафор произведения. Беды приключаются с членами семьи только на улице. Стены их дома — единственное убежище, островок старого мира, окруженный со всех сторон бушующим революционным океаном. Здесь книжные шкафы, кремовые шторы, лампа под абажуром — иными словами, здесь тихая гармония повседневной мирной жизни, которую в условиях непрекращающейся борьбы писатель учится ценить. Но дом на спуске, конечно, не устоит. Не одна, так другая нападающая волна смоет. Героям же остается выживать, бороться, искать себя в новой жизни, для которой они совсем не предназначены. А еще — мечтать о покое. Это важная тема. Вы же помните, какую награду получил Мастер от Воланда в конце самого известного булгаковского романа?

«Роковые яйца»

Прочитаешь ранние очерки Булгакова вроде «Грядущих перспектив» (1919) и непременно удивишься: как такого очевидно антисоветского автора вообще могли публиковать в СССР? Названный очерк начинается так: «Теперь, когда наша несчастная родина находится на самом дне ямы позора и бедствия, в которую ее загнала «великая социальная революция»…» Все. Дальше, в принципе, можно не читать, а автора надо бы навсегда изолировать от читателя. Впрочем, печатали Булгакова относительно недолго — вскоре идеологи стали тщательно оберегать народные массы от его творчества. Роман «Мастер и Маргарита» (1929–1940) со значительными цензурными сокращениями был опубликован только в 1966–1967 годах, «Жизнь господина де Мольера» (1933) — в 1962-м, «Собачье сердце» (1925) — и вовсе в 1987-м. Судьба более ранней фантастической повести «Роковые яйца» (1924) сложилась гораздо счастливее. Несмотря на не слишком тонко завуалированную критику большевистской власти, произведение вышло сразу и вызвало большой читательский интерес.   Булгаков_8  Главный герой «Роковых яиц», гениальный зоолог Персиков, изобретает удивительный «красный луч», который ускоряет развитие живого организма и позволяет ему достичь гораздо более крупных размеров. В это время в стране разгорается страшный куриный мор. Предприимчивый проходимец Рокк, а по совместительству глава совхоза «Красный луч» решает использовать изобретение ученого, чтобы быстро вырастить новых кур. Персиков, разумеется, не горит желанием доверить драгоценное оборудование дилетанту, однако правительство не видит в этом большой опасности и буквально вынуждает профессора. Казалось бы, что тут может произойти? Ну, не вырастут курицы. Ну, сломаются в неопытных руках камеры-облучатели — не такая уж и беда. Однако кое-чего самонадеянные властители и глава совхоза не учли, а именно — фактора случайности. Ведь нелепое стечение обстоятельств, помноженное на силу науки, может привести к настоящей катастрофе.  Дело в том, что куриные яйца Рокк заказал из-за рубежа. Одновременно яйца доставляли и профессору Персикову для экспериментов — только не куриные, а змеиные, страусиные и крокодильи. На границе партии случайно перепутали, в результате чего глава совхоза дал жизнь чудовищного размера гадам, которые быстро съели и его, и всех жителей, и даже спешащих им на помощь чекистов. А потом они, постоянно множась и уничтожая все на своем пути, двинулись на Москву. Попытки остановить их при помощи Красной армии потерпели крах. А в столице тем временем перепуганная и разъяренная толпа убила «виновника торжества» Персикова. И только чудо — неожиданные августовские морозы, переморозившие всех гадов, спасает город от разрушения. Кстати, изначально в этой истории хэппи-энд не подразумевался. В ранней версии «Роковые яйца» заканчивались сценой, в которой гигантский змей обвивает колокольню Ивана Великого.

Но вернемся к «антисоветскому писателю». Красный луч, наделяющий силой всевозможных гадов, — весьма прямолинейная метафора большевистской идеи и Октябрьской революции. Показательно и то, что яйца гадов, судя по надписям на ящиках, прибыли из Германии — то есть, во-первых, с родины Маркса и Энгельса, а во-вторых, из страны, через которую весной 1917 года Ленин и его сподвижники возвращались в Россию. Кстати, профессор Персиков даже внешне отчасти напоминает Ленина. И оба (вот так совпадение!) родились в 1870-м. Впрочем, в разные дни: Ленин — 22 апреля по новому стилю, а Персиков — 16-го. И все-таки дата рождения последнего не случайна: именно в этот день в 1917 году Владимир Ильич прибыл в Петроград из-за границы. Персикова, кстати, зовут Владимир Ипатьич — довольно прозрачный намек, не правда ли?  Получается, Булгаков писал повесть про Ленина, который ушел с головой в исследование идеального социального устройства, но вместо государства всеобщего равенства породил мощных чудовищ, разрушивших страну и мирную жизнь? Да, но не только. Персиков — это своеобразная троица: помимо Ильича в него поместились также любимые булгаковские персонажи — интеллигент и великий ученый. Кстати, в «Роковых яйцах» писатель поднимает также вопрос ответственности ученого за свое изобретение, которое может привести к катастрофическим последствиям. Большевики ведь тоже играли — очень серьезно играли в такого исследователя: поставили грандиозный и, конечно, неоправданно смелый и опасный эксперимент на 1/6 части суши. Булгаков одним из первых выразил сомнение в нем и в самой возможности перестроить мир «по учебнику». Почему? Хотя бы потому, что есть фактор случайности.

«Собачье сердце»

Эта повесть была напечатана в СССР в 1987 году, почти полвека спустя после смерти Булгакова. Произведение быстро стало культовым — в первую очередь благодаря одноименному фильму Владимира Бортко, вышедшему год спустя. Значительная часть публики составила впечатление о булгаковском творении как раз по этой картине, так и не добравшись до самого текста. А фильм отличается в очень важных нюансах. Так что лучше все же потратить время на чтение.

Кое в чем «Собачьему сердцу» — и булгаковскому, и бортковскому — повезло: они вышли в тот момент, когда просто не могли не стать актуальными. 1980-е — период переосмысления Революции и истории Советского союза. Булгаков из своих 1920-х рассуждал как раз об этом. То, что писатель не принял октябрьский переворот, тогда — в разгар перестройки — сыграло на руку его тексту. 1980-е — время выплеснувшейся усталости от советской власти, а также размышления об утраченной царской России и ее культуре, Революции как национальной катастрофе. Булгаков в «Собачьем сердце» размышлял в том же ключе.

Сюжет истории известен, пожалуй, всем. Профессор Преображенский проводит эксперимент в поисках средства для омоложения человека и пересаживает гипофиз алкоголика и мелкокриминального элемента Клима Чугункина славному дворовому псу Шарику. Это приводит к появлению на свет «нового человека» Шарикова, который, впрочем, сохраняет основные повадки Чугункина: он пьянствует, забористо ругается матом, поет блатные песенки, ворует и пристает к дамам. Все попытки перевоспитать «новорожденного» оборачиваются крахом. Оппонент профессора, председатель домкома и активист Швондер как «педагог» преуспевает гораздо больше — и вот уже Шариков, пародируя чекиста в кожанке, работает в службе отлова и уничтожения бездомных животных. Кроме того, Швондер учит Шарикова видеть в профессоре классового врага и всеми силами бороться с угнетателем. В результате Шариков строчит донос на Преображенского, и только помощь бывшего пациента спасает профессора от преследования. Дом вверх дном, дом ходит ходуном — в упорядоченную жизнь Преображенского врывается хаос, или, словами помощника ученого, доктора Борменталя, «разруха». В их диалоге и выкристаллизовывается ушедший в народ тезис о том, что «разруха начинается в головах».

Очень похоже на «Роковые яйца», не правда ли? Выдающийся ученый проводит рискованный эксперимент и становится виновником катастрофы. Да, дебошир Шариков не так страшен, как полчища гадов, но подразумевается, конечно, не только он один, а и его собратья по разуму. Дальше оба гения страдают от своего изобретения: Персиков гибнет от рук разъяренной толпы, а Шариков, «взрослея» и учась уму-разуму у Швондера, с каждым днем представляет все более реальную угрозу для Преображенского. В финале профессор, отчаявшийся сделать из своего подопечного достойного человека, проводит обратную операцию и возвращает жизнь добродушному псу Шарику.

Булгаков обращается к идее создания «нового человека» — идеологически подкованного труженика, следующего прямой дорогой к коммунистической мечте. Эта идея занимала умы большевистских политиков и деятелей культуры как раз в те годы. И главное — писатель заостряет внимание на вопросе о том, кто именно будет его создавать. Чтобы не было «разрухи», каждый должен быть на своем месте и заниматься тем, для чего предназначен, — считает Булгаков. Именно поэтому в финале профессор повторной операцией отменяет все происходившее в повести — возвращает к первой странице, то есть «на свои места». Человек необразованный, грубый и подменяющий мысли готовыми клише не может быть образцом. Тем более он не может управлять государством и решать судьбы мира. Условные Шариковы не дурны сами по себе, но опасны именно своей претензией на господство. Впрочем, подлинный оппонент Преображенского — вовсе не произведенный им «новый человек», а Швондер. В сущности, они даже похожи: оба пытаются слепить своего Шарикова, вот только вкусы и идеологии у них разные.

«Подробнее об идее создания «нового человека» в 1920-е»

В конце 1980-х и в 1990-е в общественном сознании Преображенский был почти совершенным человеком, а Шариков — его полной противоположностью. Потом ситуация изменилась и все камни полетели в сторону профессора. Его и правда есть за что упрекнуть — хотя бы за пренебрежение к природе, к реальности, к живому существу, которого он вознамерился переделать по собственному усмотрению. А, как мы помним еще по «Роковым яйцам», природа слишком сложна, чтобы можно было ее рассчитать, измерить и «отремонтировать» под нужды человечества. Она всегда наказывает за непонимание своей сложности и грубого обращения не любит. Профессор и сам постепенно приходит к этой мысли.

«Иван Васильевич»

Эта пьеса появилась на свет, можно сказать, случайно и вряд ли рассматривалась автором как значимое произведение. Однако судьба внесла свои коррективы, и имя этой судьбе — Леонид Гайдай. Его фильм «Иван Васильевич меняет профессию» вышел в 1973 году, быстро выбился в лидеры советского кинопроката и вскоре стал культовым. Совсем не замечать «Ивана Васильевича», рассуждая о творчестве Булгакова, уже не получается. А началось все с антиутопической пьесы «Блаженство». Булгаков писал ее в 1934-м для мюзик-холла, но в итоге контракт был расторгнут — новый заказчик возник так же внезапно, как царь в СССР. Однако и Театр Сатиры, для которого произведение было дописано, впоследствии от него отказался. Пьесу тут же запретили и издали только в 1960-х. Изначально действие антиутопии происходило в будущем, но в одной из юмористических сцен в процессе тестирования машины времени появлялся Иван Грозный, и именно эта сцена зацепила театралов. Булгакову предложили переписать пьесу, построив сюжет вокруг появления самодержца в современности. Автор, конечно, идею не оценил, но взялся и постепенно втянулся в процесс. Увы, но и в этом варианте пьеса не была поставлена, а впервые ее издали почти одновременно с «Блаженством».

Версия Гайдая несколько отличается от булгаковской. Прежде всего, конечно, временем действия — режиссер перенес царя в 1970-е (у Михаила Афанасьевича — 1930-е). Пропали и многие приметы эпохи: так, например, у Гайдая действие происходит уже не в коммуналке, а в смежных квартирах дома-книжки на Новокузнецкой. Однако сюжет сохранен фактически без изменений.

Булгаков, который, как уже упоминалось, был писателем остро политическим, даже в безобидную и навязанную театром комедию вложил собственное содержание. Не случайно вследствие эксперимента с машиной времени местами поменялись два Ивана Васильевича, оба, к тому же, принадлежавшие к знати. Ведь булгаковский управдом Бунша-Корецкий по сюжету был из княжеского рода, хотя и тщательно скрывал свои «неблагополучные» с советской точки зрения корни, представляясь сыном кучера. Фамилия его спутника, афериста и жулика Жоржа Милославского, тоже говорит об аристократическом происхождении: Милославские — известный боярский и дворянский род, состоявший в близком родстве с императорской династией Романовых. И как же эти «знатные советские люди» действуют, попав в прошлое? Милославский, пользуясь случаем, умыкает у шведского посла медальон, а у патриарха крадет золотую панагию. Вместе они отдают шведам Кемскую волость, а опричников отправляют на войну, параллельно ввязываясь в мелочные и глупые истории. Царь Иоанн Васильевич в Москве 1930-х выглядит гораздо достойнее и, несмотря на комичную «акклиматизацию», все же не теряет самообладания. Таким образом Булгаков показывает вырождение аристократии, которая из сильных личностей, вопреки логике прогресса, превращается в мелочных, бесхарактерных и темных «управдомов». В то же время это и размышление о судьбе царской России и Революции. Булгаков талантливо вплетает эти серьезные темы в свою комедию, и она от этого становится только интереснее.

«Мастер и Маргарита»

Свой главный роман Михаил Афанасьевич начал писать в 1928 году, а в 1930-м уничтожил первый вариант и продолжил работу. Он скончался в 1940-м после тяжелой болезни. Роман дописал, но не успел полностью отредактировать. Первые варианты названия были неудачными — «Копыто инженера», «Жонглер с копытом». Однако вместе с расширением замысла зрело и «большое» название — неочевидное, простое и в то же время монументальное: «Мастер и Маргарита».

Читатели, писатели, литературоведы и философы до сих пор спорят, о чем же написал Булгаков в своем главном тексте. Для кого-то это книга об Иисусе Христе, религии и морали. Другие видят в ней еще одну, только более тонкую сатиру на советское общество. Отчасти правы и те и те. Но, конечно, роман не только об этом. В случае «Мастера и Маргариты» «не только» — самые важные слова, потому что это сложный и очень многое вместивший в себя роман. В нем есть сатира, есть история любви и верности, есть размышления о добре и зле, о человеческой природе и подлинном искусстве, о совести, честности и конформизме. Так же меняются, перетекая друг в друга, интонации романа: если историю Иешуа и Пилата пишет отстраненный и сдержанный рассказчик, то московские сцены созданы скорее тонким ироничным беллетристом.

Литературоведы подмечают, что в истории Иешуа и Пилата именно последний волнует Булгакова больше. Но почему писатель беспокоится за сильного перед слабым, а не наоборот? Вероятно, сила не так надежна и легко оборачивается слабостью. Так, из владыки, могучего прокуратора Иудеи Пилат постепенно превращается в растерянного и терзаемого чувством вины конформиста, не сумевшего бросить обществу вызов и защитить доброго человека Га-Ноцри. Насколько этот образ был близок самому писателю, чьи отношения со сталинским режимом были не такими однозначными? Сам Булгаков долго винил себя за нерешительность в телефонном разговоре со Сталиным, помешавшую ему получить разрешение на эмиграцию. Так или иначе, история Пилата — не этическая проповедь. Скорее размышление о том, что рукописи и, конечно, рукописи жизней все-таки не горят, и совершенное однажды остается навсегда. Изменить прошлое и искупить вину невозможно. Забыть — тоже трудно.

Иешуа, как метко отмечает литературовед Игорь Сухих, показан у Булгакова прежде всего сиротой, не защищенным перед миром. Его единственная суперспособность — самостоятельное мышление, приведшее его к очень простым, но мудрым истинам. Увы, люди испокон веков живут по другим законам. В Москве Воланд произносит такие слова: «Ну что же, они — люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…» Любовь к деньгам и власти — подлинная причина казни Иешуа, который оказывается жертвой «слишком человеческой» борьбы за господство между Синедрионом и прокуратором. Мастер же оказывается жертвой очень похожей борьбы в писательском объединении МАССОЛИТ. Конечно, в историях Мастера, Иешуа, Пилата отражается самоощущение Булгакова — художника, которому довелось жить в драматичное и жестокое время. История Мастера — это во многом рассказ об успешной личной попытке вопреки законам эпохи сохранить в себе человеческое, те самые добро, любовь и справедливость, о которых говорил Иешуа. А награда — покой. Именно это Воланд дарует Мастеру. О покое Булгаков мечтал еще со времен «Белой гвардии». Если поверить сцене на балу Воланда, из которой следует, что каждый после смерти получает то, во что верит… Да, тогда, пожалуй, и сам Михаил Афанасьевич может бродить рядом с Мастером по аллеям вишневого сада.

Автор: С. Брут
Иллюстрации: А. Павлова, Г. А. В. Траугот, Л. Штормит и др.